Музыка стучит в висках непрекращающейся какофонией. Она течет по его жилам вместо крови, разнося гормоны радости, удовольствия, хорошего настроения. Она заменяет собой его мысли, пробиваясь в мозг через барабанные перепонки, и сейчас для нее нет преград. Слишком громко. Слишком мощно. Так, что сводит спазмом скулы, заставляет поддаваться, волей-неволей начнешь двигаться в такт, потому что сопротивление будет сломлено моментально. Музыка наполняет его, как и сотню девушек и парней вокруг, они двигаются так сложенно, словно единый организм, находящийся в постоянном движении. Они смеются, кричат что-то друг другу, но с большинстве своем просто поддаются музыке, растворяясь в ней и растворяя свои горести и печали. Слишком громко, но они из того поколения, для которого все "слишком" является нормой.
Рядом двигается Эрика - обращение стало для нее истинным спасением, сейчас она танцует так, как не смогла бы танцевать никогда. Светлые волосы прилипают к лицу, но она не обращает на это внимания, только кричит что-то Айзеку, он в первые мгновения не может даже разобрать, слишком громко, слишком много энергии льется отовсюду. Если Дерек поэтому ведет такой аскетичный обораз жизни, то Айзек его прекрасно понимает. Наконец ему удается понять, что пытается сказать Эрика. "Ты его видишь?"
Лейхи отрицательно качает головой и бросает безуспешные попытки вычленить из общего потока звуков хоть что-то конкретное, это слишком сложно, особенно для не очень опытного оборотня.
Слишком громко. Особенно для того, чей тонкий слух предназначен для выслеживания добычи среди тихих шорохов леса, а не на танцполе, где каждый звук бьет по ушам почти до боли. Впрочем, у оборотня есть масса других чувств, которые помогут найти добычу. И Айзек воспользуется ими всеми, если потребуется.
Зрение.
Яркие вспышки ламп где-то под потолком, цветные лучи, разрезающие темноту вокруг, брызги света на движущихся в такт музыке телах. Одна картинка стремительно сменяет другую, это не плавное течение, это рывки, скорость, перемещения. Вот Эрика стоит рядом, а уже через мгновение она перемещается на несколько метров в сторону, хотя свет погас всего на долю секунды Расстояние обманчиво, оно то непомерно велико, то сжимается до миллиметров, хотя на самом деле этого человека уже тут нет.
Прожектора ослепляют. На ум невольно приходят вспышки гранат охотников и Айзеку хочется зажмуриться, чтобы не видеть, не вспоминать. Ему удается взять себя в руки довольно быстро, теперь взгляд не скользит бесцельно по толпе, он больше не невидяще всматривается в лица. Теперь Лейхи ищет. Он не ожидает, что канима выйдет в своем истинном облике, а потому высматривает в толпе Джексона. Где сбоку мелькнул характерный силуэт, но Айзеку удалось захватить картинку лишь краем глаза, а стремительное движение смазалось в одну сплошную линию. Слишком быстро и слишком ярко.
Обоняние.
Пот и адреналин. Цветочные ароматы духов девушек смешиваются с мускусным запахом одеколонов парней. Где-то проскальзывает знакомый металлический запах - кровь. Нет, это всего лишь кому-то разбили нос в драке. Ерунда. Сладковатый запах алкоголя, который может вскружить голову кому угодно, но только не оборотню. Оборотни не пьянеют. По крайней мере от алкоголя, зато он определенного запаха...
Айзек запрокидывает голову и шумно втягивает носом воздух, стараясь захватить как можно больше, жадно, требовательно, словно ему только и надо, что почувствовать, ощутить, вдохнуть. У человека бы давно закружилась голова от гипервентиляции, но Лейхи не человек, он вновь и вновь пробует воздух.
Вдох. Настороженность и внимание. Это Эрика пристально вглядывается в толпу. Кажется, она еще не поняла, что на зрение не стоит полагаться, по крайней мере не сейчас.
Вдох. Интерес и жадность. Какая-то незнакомая девушка заинтересованно пододвигается ближе, намекая на то, что совсем не против провести остаток ночи в более интимной атмосфере. Айзек раздраженно отмахивается от нее.
Вдох. Угроза и агрессия. А это приятель той самой девушки, выказавшей интерес к нему, Лейхи просто отталкивает его, приложив силы чуть больше, чем нужно. И даже не смотрит, в какую сторону он отлетел.
Вдох. Холодная решительность и неотвратимость. Терпкий и чуть сладковатый запах. Он бьет в ноздри совершенно неожиданно и оборотень в первое мгновение даже не может понять, откуда тот исходит. Нет, перепутать просто невозможно. Так пахнет Джексон. Так пахнет канима.
Теперь найти его не составило большого труда. Айзек видит, как их цель решительно движется сквозь толпу танцующих, не обращая внимание на возмущение тех, кого ненароком толкает плечом или наступает на ногу. Лейхи привлекает внимание Эрики и кивает ей на Джексона. Девушка понимает все без слов и ловко начинает двигаться вперед. 
Эрика оказывается совсем рядом с канимой. Айзек упорно пытается заставить себя видеть на месте Джексона именно страшного монстра, но получается с большим трудом, пока тот выглядит совершенно нормальным, если не считать лихорадочного блеска в глазах, но тут у каждого первого в крови столько наркотика, что блеск глаз совсем не показатель. Лейхи на всякий случай держится рядом, чтобы подстраховать в случае чего, опасаясь, что Эрика получит удар когтистой лапой с парализующим ядом. Джексон не пытается бежать, он только не сводит глаз с "охотников", так что Айзек поневоле начинает сомневаться в том, кто же именно тут за кем охотиться, а затем понимает, что медлить больше нельзя.
Он включается в ритмичный, но какой-то слишком уж выбивающийся из общей картины, танец. Эрика не стесняется демонстрировать свои самые легкомысленные намерения. Она запрокидывает голову, прижимаясь затылком к плечу Айзека, а тот приобнимает ее за талию, ощущая, как Джексон тоже подается вперед. Паршиво, что можно задействовать только одну руку, потому что другой оборотень крепко сжимает в кармане шприц. Одна попытка.
Джексон поднимает на него глаза и Айзек готов поклясться, что он знает. Вот сейчас последует удар. Лейхи весь напрягается, понимая, что у него получится только или оттолкнуть Эрику, или отпрыгнуть самому. На всякий случай он покрепче перехватывает девушку за талию, что успеть отбросить ее. Джексон наклоняется, но удара не следует, он только целует Эрику, продолжая все так же выжидательно смотреть на Айзека. Знает? Или все же нет?
Времени на раздумья нет. У него всего одна попытка, а потому парень крепче сжимает шприц, находя большим пальцем поршень, чтобы безошибочно ввести наркотик именно туда, куда следует. А Джексон все не отводит взгляд.

любой, главное ваш

любой, главное ваш

Доверься мне. Такая простая фраза. Фраза, которой люди так часто разбрасываются.
А потом не выполняют свои обещания, не оправдывают своего доверия. Как можно довериться кому-то, после того, как твое доверие уже несколько раз было растоптано, смято в комок, разорвано, выброшено и подобрано ветром.
Как можно кому-то доверять, когда до этого несколько пар глаз смотрели на тебя тем же многообещающим взглядом, а губы шептали это простое "Доверься мне", а потом предавали.
Как можно кому-то доверять, когда ты сам, после той же самой фразы, через пару дней, подставлял ствол к чьему-то виску.
Стоит ли доверять человеку, даже если ты понимаешь, что он не обманет тебя, не предаст?
Ведь ты не можешь знать наверняка.
А я не хочу снова быть обманутой.
-Просто поверь мне. Холодно произносит Жан, а через некоторое время уходит из моей жизни. Навсегда ли? Вернется ли он? Или через несколько часов он будет пересекать границу Копенгагена, спеша укрыться от всего этого навалившегося ужаса, где-нибудь в солнечной Африке, деля сырую пищу с аборигенами?
Только не смейтесь, но вариант с аборигенами куда проще, чем весь этот происходящий бред здесь и сейчас. Между мной и ним. Между моими бесами и его бесами. Между моими сомнениями и его сомнениями. Между моими грехами и его грехами.
Мы слишком похоже, чтобы быть вместе.
Проще убежать навстречу свободе. Свободе, от обязательств, свободе от еще не родившегося ребенка. Ребенка, у которого будут наши гены. Убийственные гены, гены монстров.
Да, у нас нет когтей. У нас нет клыков. У нас нет супер силы. Мы не можем прочесть мысли. Не можем убить одним взмахом руки. Не можем предсказать будущего.
Но у нас нет еще чего-то более важного. Того, что так нужно любому человеку.
У нас нет сердца.
Ведь, разве если бы оно было, была бы я здесь? Разве, если бы оно было, пришло бы в голову Жану пройтись по головам. В прямом смысле этого слова.
Знаешь, какого это, когда солнце светит для всех, но не для тебя? Знаешь, какого это, когда луна освещает путь всем, но не тебе?
А звезды, ты их попросту не видишь, потому что они прячутся от тебя, потому что ты не достоин наслаждаться красотой этого мира.
Ты прогнил, прогнил так сильно, что уже ничего от тебя не осталось. Прогнил так сильно, что уже ничего тебя не спасет. И вокруг тебя только один прогнивший мир. Такой же как ты. Прогнивший для тебя.
Без звезд. Без неба. Без луны и солнца. Одна сплошная темнота, одна сплошная гниль. За которой прячется красота этого мира, но увидеть ее не в твоей власти.
Ты просишь поверить тебе. А потом ты медленно отворачиваешься от меня, и уходишь. Растворяешься в темноте. Словно тебя никогда и не было, словно ты только что не сидел передо мной. И я задумываюсь, был ли ты вообще когда-либо в моей жизни? Существуешь ли ты вообще в этом мире? Или ты был всего лишь моим вымыслом? Может, ты всего лишь жил в моей голове, как персонаж в книге?
Может быть, мы вообще персонажи одной большой книги?
Ты уходишь, а я представляю, как ты покупаешь билет в один конец, и улетаешь куда-нибудь, где тебя никто и никогда не найдет. Ведь, давай честно, что тебя держит в этом городе, в этой стране, в этой жизни? Ты когда-нибудь задумывался о том, чтобы начать все сначала?
Словно ты уже проиграл игру.
Пойти вопреки всем правилам. Начать с того места, когда все пошло не так, когда все пошло под откос, начало рушиться. Когда тебя начало заваливать камнями, когда тебя начало накрывать лавиной, волной океана, когда ты застал извержение вулкана, когда тебя подхватил Торнадо.
Я не верю тебе. Как бы больно не было это признавать, но я не верю. У тебя есть шанс сбежать, у тебя есть шанс изменить свою жизнь к лучшему. Разве в таком случае ты можешь продолжать тонуть, разве ты можешь выбрать смерть, когда где-то там тебя ждет лучшая жизнь. Только протяни руку. Я не верю, что можно променять шанс на такую гниль, как я. Даже если эта гниль носит твоего ребенка под сердцем.
Ты говоришь, что я не должна спать этой ночью. Но я буду спать. Потому что я не жду тебя, я уже вижу, как ты медленно превращайся из Жана в Джона, или Кайла, или Тайлера, или, чем черт не шутит, в Мередит.
Подумать только, мне придется гнить в этих белых стенах. И я без понятия сколько времени я не увижу свободы.
Я боюсь заснуть. Но не потому что во мне таится хоть крохотная капля надежды на твое возвращение. А потому что я боюсь кошмаров, которые начали преследовать меня в последнее время.
Я закрываю глаза и вижу, как ко мне тянет окровавленные руки Питер Хайд. Он тащит меня куда-то далеко, в скрытое от посторонних глаз место. Он кидает меня в каком-то подвале, где темнота поглощает меня. Я чувствую прикосновения рук. Их много. Десятки. Сотни. Тысячи.
Я слышу их крики, я слышу как кричит их душа. От этого крика меня разрывает на кусочки.
А потом, когда на смену тьме приходит свет, я вижу сотни пар глаз, сотни лиц, сотни жертв. Они пришли за мной.
Это мой персональный ад. И так будет продолжаться вечность.
Они будут убивать меня каждый день разными способами, и их душа будет потихоньку исцеляться.
А я буду гнить еще сильнее.
Пока не явится оно. Мое спасение. Мое спасение в лице Жана.
Я открываю глаза, слышу его голос.
Я не понимаю, где сон, а где реальность. Возможно я в аду, а сам дьявол решил надо мной позабавиться, вселяя в меня надежду.
Знаешь, я уже не понимаю, что из этого всего реальность.
Он тянет ко мне окровавленные руки, и я с ужасом понимаю, что сравниваю их с руками Питера. Это начало моего сна. Это круговорот.
Мой персональный ад. Он утащит меня в то подземелье, где сотни пар глаз, где сотни пар рук уже ждут своего отмщения. Он не мое спасение. Он очередная шутка моего персонального дьявола.
Вопреки всем своим страхам я встаю. Я встаю и иду за Жаном, сама не понимая реален ли он.
Знаете, когда я стала заложником белых стен, я не была сумасшедшей. Но теперь, теперь я с уверенностью могу сказать, что я ей стала.
Я иду за Жаном. Я начинаю осознавать, что мы поменялись ролями. Это произошло уже давно, но тогда это было только началом, ничего не обещающим началом.
Сейчас же, когда он совершил свое первое убийство, а я не различаю где реальность, а где вымысел, наши роли изменены окончательно. И это пугает.

IAMX – Think of England

Переезд - это всегда волнительно, поэтому, когда Анна предложила мне работу во Флориде, я впала в некий ступор. Покинуть родной Лондон, и пересечь Атлантику для меня было, как минимум, отчаянно - мне, хоть и склонной к авантюрам, эта казалась за пределом моих возможностей. Не говоря уже о том, что я никогда в жизни не летала самолетами - страх авиакатастрофы преследовал с самого детства, стоило увидеть первый пункт назначения. Не спасала даже статистическая информация о том, что авиакатастрофы случаются реже, чем, например, автокатастрофы - искать альтернативные варианты передвижения было бесполезно, да и затратно. Поэтому, пришлось брать себя в руки, хотя, я до последнего не понимала, что я, черт подери, делаю.

- Ты хорошо подумала? Анна поправляет свои модные очки в широкой черной оправе и кладет руки перед собой. Я снова в её кабинете - это место всегда было для меня чем-то особенным, чем-то вроде святыни - с тех пор, как я оказалась в редакции. Ей слегка за 30, а когда она улыбается, у уголков глаз появляются маленькие морщинки. Многие считают её надменной стервой, но лишь потому, что никто не может предугадать её настроение. Многие её боятся и относятся более уважительно - по крайней мере, не пускают вереницу сплетен за её спиной, а такое бывает нередко. Она никогда не казалась мне отрицательной - стала моих ангелом-хранителем, взяв под свое крыло и дала необходимый опыт, чтобы я начала пробивать себе дорожку в будущее. И вот, оно вот вот наступило.
- Думаю, да. Я слегка улыбаюсь, хотя ни на минуту не переставала хрустеть костяшками пальцев - давняя вредная привычка, которая многих раздражает. Но Мартенс понимающе кивает, не говоря ни слова - её взгляд направлен на мои кисти, и я моментально перестаю разрушать тишину монотонным нервным щелканьем.
- Твоего нового босса я уже предупредила, билет и необходимые документы я тебе подготовлю. Вылет утром пятницы, так что, уже вечером будешь обживаться в новой квартире. Серьезный тон становится мягче, как только она подходит ко мне и кладет руки на плечи. - Эрика, я очень рада, что ты согласилась. Мне нужно, чтобы проектами в Майами занимался проверенный человек.
- Это очень приятно, Анна.
- Покажи, на что ты способна.

10 часов в небе показались бесконечными. Часть вещей я перевезла матери, часть вещей доставят прямо по адресу. С собой взяла всё необходимое, но до последнего думала о том, что забыла что-то важное. Неожиданные перемены всегда сбивают с толку, даже тех, кто не привык жить в однообразии. Внутри приятная щекотка то ли от волнения, то ли от предвкушения - большую часть пути я проспала, периодически просыпаясь. Каждый раз, открыв глаза, понимала, что даже если я захочу ускорить время - оно не пойдет быстрее - снова закрывала глаза и засыпала, держа в руках свой ежедневник. "Как пережить 10 часов в самолете?" - неплохое название для очередной статьи, и 1,5 исписанных листа, пока в наушниках играют любимые песни. Еще немого и я окажусь в солнечном Майами - таком непохожем на родной Туманный Альбион.
Здравствуй, новая жизнь.
Здравствуй, Майами.

Веселье началось позже.
Казалось, что ничто не способно испортить мое настроение, но долгий перелет и тяжелые чемоданы оказали свое действие. Первое, что я сделала, оказавшись в новой квартире - метнулась в душ. На какое-то время потеряла связь с реальностью, заперевшись в душевой кабине и просто расслаблялась. Затем, экскурсия по квартире и всё, как полагается. Большой стакан кофе, чтобы окончательно прийти в себя - придется привыкать к разнице во времени и перестраивать свой режим. А затем стук в дверь, нарушающий мою идиллию и ломая ко всем чертям мое спокойствие.
Открывать дверь незнакомцам, стоя в одном лишь полотенце - как минимум, опрометчиво, но, так или иначе, я каким-то образом это сделала. Через узкую щель двери увидела курьера, привезшего часть моих вещей - небольшие коробки со всякой мелочевкой, которую я просто не смогла бы выбросить. Роспись в бумагах о доставке, и ошарашенный парнишка уже скрывается на лестнице, оставляя меня наедине с небольшой коробкой в руках. Не скрывая любопытства, прямо в коридоре открываю её, заглядывая внутрь, но неуклюже роняю её, стоит услышать громкие голоса и шаги на лестнице.
Первое, о чем я думаю - как хорошо, что полотенце всё еще на месте.
Второе, о чем я думаю - этот парень слышал, как я чертыхнулась.
Третье, о чем я думаю - этот парень видел, как коробка полетела из моих рук.
Четвертое, о чем я думаю, уже поднимая глаза вверх - он в компании двух особ не самого приличного вида. Впрочем, сейчас из них я самая раздетая, от чего мне становится еще более стремно. Кончики ушей краснеют - благо их скрывают спадающие на лицо мокрые пряди волос. И было бы неплохо, если бы они скрыли мое смятение от того, что этот незнакомец слишком долго стоял на лестничной клетке, прежде, чем закрыть за собой дверь.
Последнее, о чем я думаю - похотливые проблески в его глазах, и то, что он теперь мой сосед.
Добро пожаловать в Майами, Кёртис.

Спустя пару часов я была готова начать его ненавидеть. Из головы до сих пор не уходило откровенное хихиканье его подружек, которых я, поддавшись искушению, ударила бы чем-нибудь тяжелым. Ничего личного, просто склонность к неконтролируемой агрессии и пережитки социопативного расстройства личности. Его новая соседка - психопатка, и, если он не сделает свою музыку тише, его новая соседка станет серийным убийцей в солнечном Майами.
- Я думала, я не переживу этот перелет. Падаю на постель, закрывая глаза - их режет от усталости, хочется спать, но я должна продержаться еще немного.
- Что там с соседями? Уже кого-нибудь видела?
- Мам, я прилетела несколько часов назад, какие к черту соседи? Прикусываю губу от напряжения - биты, доносящиеся из квартиры напротив, уже действуют на нервы.
- Познакомься с кем-нибудь.
- Я скорее убью кого-нибудь. Делаю паузу, но не даю маме вставить слово. - Прямо сейчас. Если он не выключит свою музыку и визжащих куриц.
- Так это оооон? Закатываю глаза, слыша хитрую усмешку мамы - теперь она ни за что на свете от меня не отвяжется, и будет напоминать об этом, пока я не расскажу что-то новое.
- Не сейчас, мам. Я пойду разбирать вещи. Быстро кладу трубку и кидаю телефон куда-то рядом с собой. С минуту лежу, закрыв глаза, но потом поднимаюсь и иду разбирать вещи.
За всю ночь успеваю переслушать надоедливый клубняк, доносящийся из соседней квартиры - но это ничто, по сравнению с громкими стонами, которые приходят на смену убийственным битам. И я даже не знаю, куда себя деть - поспать сегодня не судьба, и я уже готова проклясть людей, которые проектировали этот дом, ибо звукоизоляция тут просто отвратительная. Но еще сильнее я готова проклясть своего нового соседа, который сейчас отменно проводит ночь, устроив тройничек.
- Твою маааать... Усаживаюсь на полу, хватаясь за голову - голова раскалывается до такой степени, что больно моргать. Сон просто необходим.
- Да вставь ты им уже в рот, пусть заткнутся! Неожиданно для себя, срываюсь на крик и пинаю коробку, стоящую рядом. Тяжело и часто дышу, восстанавливаю дыхание и спустя пять минут прихожу в себя. Завтра я определенно закуплюсь бирушами, а еще лучше - убью своего соседа и закопаю в каком-нибудь парке, посадив на этом месте симпатичный кустик. Ничего личного, просто он лишил меня сна - а это уже слишком жестоко.

The Neighbourhood – Afraid

Меня резко выдергивает из царства Морфея чей-то назойливый стук в дверь. С трудом раскрываю глаза, вставая с постели - я спала каких-то пару часов, но и это нельзя назвать сном - казалось, что микс из их музыки и стонов включился в моей голове и устроил афтерпати.
- Какого черта кому нужно.. Плетусь к входной двери, потирая лицо - глубокие синяки под глазами у моего отражения не говорят ни о чем хорошем. Открываю дверь очередному курьеру, которому просто необходима моя роспись. Виновато улыбается, говоря, что это его работа - мое выражение лица сейчас говорит обо всем, что я думаю об этом мире. Очередная коробка, которую я снова практически роняю, стоит двери напротив открыться - едва удерживаю её в руках, облокачиваясь о дверной косяк.
Сон снимает, как рукой.
Напротив меня стоит мой, уже обожаемый, новый сосед, прикрываясь одним полотенцем. Черт подери, он ведь даже не удосужился обернуться им - вышел в коридор, как ни в чем ни бывало, поднял газету, оставленную на коврике, и на пару мгновений замер с довольной ухмылкой, оглядывая меня с ног до головы. Повисла пауза более неловкая, чем накануне вечером. И его хитрое выражение лица намекало мне о том, что он прекрасно слышал мой ночной крик, когда кончал в одну из этих дамочек.
Добро пожаловать в Майами, Кёртис.
Он внезапно нарушает тишину, так издевательски желая мне доброго утра. Доброе, мать твою, утро?
- Издеваешься что ли? Говорю совершенно спокойно, и не дожидаясь ответа, скрываюсь в своей квартире, захлопнув за собой дверь.
Но этот парень, кажется, не собирается оставлять меня в покое, ведь буквально через десять минут, я слышу назойливый стук в дверь, а затем его на пороге моей квартиры. Я не успеваю даже открыть рот, как он уже оказывается внутри, по-хозяйски закрывая за собой дверь, и падает на диван в гостиной.
Спокойно, Эрика. Дыши глубже.
Я его уже ненавижу.
Добро пожаловать в Майами.

любой, главное ваш